Безумный, безнравственный и опасный - Страница 18

— Вы очень добры, — устало промолвила Лайза, — но я думаю, будет лучше для всех, если я уеду.

— Да, будет лучше.

Когда свекровь повернулась, чтобы уйти, Лайза сказала:

— Вы пережили две большие потери, и я искренне сочувствую вам. Но не забывайте, что у вас есть еще дочь и она нуждается в вас.

Аделаида резко остановилась, несколько секунд постояла неподвижно, потом еле заметно кивнула и вышла прочь.

Снова оставшись наедине с собой, Лайза уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам. Вот она и получила столь желанную свободу, но какой ценой! Это была свобода полного одиночества. «Ах, Дрю, если бы ты мог очутиться рядом со мной хоть на пять минут! Ты обнял бы меня и сказал, что однажды все станет лучше, чем сейчас!»

Она не могла больше встретиться с ним, но могла поселиться в том доме, который он любил. Возможно, там она сумеет найти хоть какое-то утешение?

Наверное, Лайзе следовало хорошенько окрепнуть после пережитого потрясения, но обстановка на ранчо Холденов была невыносима. Так как больше она не была ни женой, ни матерью, ей не оставалось здесь места, поэтому она уехала, как только силы начали к ней возвращаться. Несмотря на то что на словах Аделаида не отказала невестке от дома, никто даже не попытался воспрепятствовать ее отъезду. Лишь Дженни прятала слезы.

Перед отъездом Лайза попрощалась с Томом Джексоном. Ни один из них не заговорил о том, как они пытались спасти Эндрю Кейна. Она просто не вынесла бы этого разговора.

Единственное имущество, которое Лайза получила в наследство от своего богатого мужа, — это прекрасная кобыла, которую Билли подарил ей на их первое Рождество, да кое-какая одежда, уместившаяся в седельных вьюках. Одетая в мужской костюм, Элизабет Холден, плохая жена, несостоявшаяся племенная кобыла и живое напоминание о горькой утрате, исчезла из Трипл-Эйч, словно нога ее никогда не ступала на это ранчо.

Несмотря на усталость и пустоту в душе, Лайза постепенно приходила в себя, по мере того как лошадь уносила ее все дальше к северу И хотя она вовсе не была уверена в том, что имеет право принять ранчо Эндрю в качестве наследства, ей не терпелось увидеть его дом. Там она наконец напишет письмо его родителям, которое так долго откладывала.

Мысленно Лайза не раз принималась сочинять его, и задача оказалась для нее не менее трудной, чем для самого Дрю. Как же начать? «Уважаемые сэр Джеффри и леди Кейн, ваш сын погиб. Он был игроком и, возможно, немного жульничал, но это был самый добрый человек из всех, кого я встречала. Он оставил после себя ранчо, которое очень любил. Оно по праву принадлежит вам, но, поскольку вы вряд ли переедете в Колорадо, то, может быть, я могла бы оставить его за собой и попытаться вести здесь хозяйство, как вел бы его он сам…»

Вздыхая, Лайза отвергала один вариант за другим. Ну ничего, будет время заняться этим, когда она доберется до Колорадо.

Хотя Лайза твердо верила, что резвая молодая кобыла может вынести ее из любых неприятностей, путешественнице, к счастью, не пришлось испытывать справедливость этих мыслей. Она одолела дальний путь небольшими отрезками, и, когда добралась до Пуэбло, почти пришла в себя, во всяком случае, физически. Расспросив людей в центральном магазине, она поняла, в каком направлении находится «Лэйзи Кей», и направилась в сторону холмов.

Добравшись до гребня последнего хребта и взглянув сверху на долину, она поняла, что Дрю говорил правду: это действительно было красивейшее место на земле. Вокруг возвышались грандиозные горы, а быстрый ручей вился в зарослях зелени. Так вот то место, которое превратило Дрю из бродяги-игрока в почтенного землевладельца, какими были его чопорные предки! Лайза улыбнулась. А может, фамильные портреты были намного респектабельнее, чем некоторые из людей, изображенных на них? Ей хотелось бы так думать…

Лайза медленно направилась вниз, в долину, чувствуя себя пилигримом, приближающимся к цели паломничества. Длинный, одноэтажный дом был построен из камня, значит, в нем должно быть прохладно летом, а зимой он надежно противостоит ветрам и морозу. Подъехав ближе, странница увидела коренастого средних лет мужчину, который вышел из левого флигеля. Поняв, что перед ней управляющий Лу Уилкокс, Лайза распрямила плечи и приготовилась сообщить трагическую новость.

Второе судебное разбирательство в «Позолоченной индюшке» длилось гораздо дольше первого. Сначала показания давали Рыжая Салли и перепуганная Мей Ли, коверкавшая слова сильнее, чем обычно. Затем перед судом прошло множество свидетелей, и каждый подтверждал невиновность Кейна. Подсудимый же тем временем цинично думал, что мужчины, должно быть, так расхрабрились потому, что Мэтта Слоуна в тот момент не было в городе. Женщины, считал Эндрю, сказали бы то же самое и на первом суде, если бы их туда допустили.

Когда опросили последнего свидетеля, судья Бейкер стукнул своим молотком и огласил решение:

— Дело ясное, речь идет о самозащите. Мистер Кейн, вы полностью оправданы. Все обвинения с вас снимаются.

Первым делом Кейн проверил монеты в своем кармане, подсчитывая, сколько денег ему понадобится, чтобы добраться до Колорадо. Хорошо, что Лайза заставила его хоть что-то оставить себе. Достав деньги, которые он счел излишком, Кейн шлепнул золотые на стойку бара:

— Леди и джентльмены, в честь торжества правосудия я угощаю всех выпивкой!

И пошло веселье. Владелец салуна, тот самый человек, что председательствовал на первом суде, пожал плечами и принялся доставать бутылки и посуду. Бизнес есть бизнес.